Стр. 64-67 из книги «Кержаки»

У Петра Егоровича и Анастасии Ивановны Бугровых было три сына. А выжил один – старший, Александр. Младший, Лука, скончался в младенчестве. Средний, Сергей, умер в 1849 году в расцвете сил, тридцатилетним и семейным. По отзывам современников, самым даровитым из братьев был именно Сергей. А. М. Горький называл его «звездой по делам». Старший брат, видимо, уступал Сергею по деловым качествам. Отец не мог не сожалеть об этом. И бытовала легенда, что Петр Егорович всегда с завистью глядел на старшего из братьев Блиновых Федора, прозванного за деловую хватку Метлой. За умелый перехват товаров у конкурентов путем задатков: проедет по Волге и все товары «подметет». «Мне бы такого сына, всю бы Волгу купил!» – это сожаление вложила в уста Бугрова-старшего В. Т. Жакова в очерке о детстве Н. А. Бугрова. Эта версия сквозит и в воспоминаниях некоторых современников. В том, что Петр Егорович называл сына Алексашкой, Жакова усматривала «полунасмешливый окрик». Но вот В. И. Даль, например, тоже зафиксировавший такое обращение отца к сыну, не видел в нем ничего уничижительного. В своем духовном завещании старый Бугров с большим чувством поблагодарит своего сына и наследника «за любовь и почтение».

К сожалению, сведений об Александре Петровиче Бугрове сохранилось очень мало. Возможно, потому что он до 50 лет находился в тени энергичного отца, выступал как его помощник. Он и физически был не так приметен, как его кряжистый и крепкий отец. Александр Петрович, по отзывам современников, был низеньким и щуплым, деликатным и сострадательным. И внешностью, и характером он больше походил на мать, чем на отца, что последнего, по версии Жаковой, в какой-то степени огорчало. Он будто бы даже сетовал жене: «Послал Господь чадушку, о бурлаках плачет». Исследовательница связала эти его слова со случившейся как-то якобы на одном из соляных подрядов у Бугрова бедой, когда погибло 15 бурлаков. Впрочем, факт о гибели бурлаков не подтверждается архивными данными.

Достойный преемник бугровского дела

По духовному завещанию отца Александр Петрович получил в наследство 5 000 рублей движимого и 61 701 рубль недвижимого имущества серебром. В пересчете на ассигнации это составляло 233 153 рубля 50 копеек. Так что миллионером, как многие полагают, Петр Бугров все-таки не был. Он был «тысячником», как справедливо назвал его П.И. Мельников-Печерский.

Но недоброжелателей у Петра Бугрова было полным-полно. И когда его не стало, они повели массированную атаку на сына-наследника, пытаясь потеснить его на очередных подрядных торгах. Расчет был на неопытность Александра Петровича и на его более мягкий, чем у отца, характер. Только ведь Александр Петрович уже был не мальчик, он схоронил отца, когда самому ему было пятьдесят. И школу он успел пройти серьезную. Потому позиции фирмы на торгах отстоял.

Но сначала оградил ее интересы от недобросовестных партнеров по бизнесу, пытавшихся уклониться от оплаты долгов. Одним из них был почетный гражданин города Н.И. Триполистов. По его наущению, чиновники Строительной комиссии попытались утаить часть бугровских денег, заработанных Петром Егоровичем на ярмарочных подрядах. В 1859 году Александр Бугров обратился в Нижегородскую удельную контору с просьбой помочь ему взыскать со Строительной и дорожной комиссии деньги, заработанные отцом на ярмарке. Но В. И. Даля, защищавшего удельных крестьян, в Нижнем уже не было, а его преемник не помог. В 1860 году Бугров-сын обратился в столицу к главноуправляющему путями сообщения и публичными заведениями К.В. Чевану, уведомив его, что Нижегородская Строительная и дорожная комиссия задолжала его отцу 36 тысяч рублей ассигнациями. Но и здесь его жалоба утонула в болоте круговой чиновничьей поруки. Наконец в 1862 году он обратился на Высочайшее имя, лично к императору Александру II. Только тогда, «скрипя зубами», чиновники вернули ему часть долга, заплатив 7 837 рублей 24,5 копейки серебром. Остальные удержали якобы за неисправности ярмарочных мостов при передаче их от П. Е. Бугрова новому подрядчику – тому же Н.И. Триполистову. Однако передача мостов проходила не келейно, и в официальных документах значилось, что тогда у представителя Строительной комиссии замечаний не было. После долгих разбирательств и только в 1869 году лихоимцам пришлось вернуть Бугрову значительную часть долга – 1 284 рубля серебром.

А на очередных торгах за престижный ярмарочный подряд в 1861 году Александр Бугров вырвал его из рук нечистоплотного Триполистова. Торги были жесткие, состязались семеро претендентов. Куш был заманчив: 29 864 рубля серебром в год. Упорнее всех бились Триполистов с Бугровым.

Для Александра Петровича этот престижный подряд был делом семейной чести. И он победил. Триполистов соглашался исполнить подряд за 16 400 рублей в год, а Бугров – за 15 400. Качество было безупречным, традиционно «бугровским». Архитектор Р. Я. Килевейн, проверявший качество работ, признал, что все «произведено прочно, из материалов хорошего качества».

В 1865 году стартовая цена главного ярмарочного подряда поднялась до 37 305 рублей 80 копеек серебром в год, и торги за него были еще более жесткими. А. П. Бугров снова удержал за собою подряд. Однако его успех не понравился чиновникам-мздоимцам, ибо он их взятками не баловал. Под надуманным предлогом Министерство внутренних дел не утвердило результатов торгов. Бугров возмутился, а местные чиновники под шумок, скорее всего, за солидную взятку, сплавили подряд купцу В.К. Мичурину всего за 20 тысяч рублей. Законно выигранный на публичных торгах ярмарочный подряд был отобран у Бугрова-сына, как когда-то у Бугрова-отца.

В 1880 году, когда ему было уже за семьдесят, Александр Петрович снова ввязался в борьбу за большой ярмарочный подряд. К этому времени он был уже не крестьянином, а купцом первой гильдии. Не помогло. И Бугров проиграл торги московскому купцу С.А. Дайцельману, перехватившему подряд за 122 тысячи рублей.

Однако помимо основного ярмарочного подряда Александр Петрович, как и отец, выполнял на ярмарке немало других строительных работ, менее объемных. Центром ярмарки были Главный дом и Гостиный двор, состоявший из 60 корпусов торговых лавок. Они были каменными, но нуждались в периодическом ремонте, ибо повреждались паводками, перегрузкой во время ярмарки и безнадзорностью во время межсезонья. Торги на ремонт ярмарочных помещений проводились каждый год. Александр Бугров регулярно в них участвовал и весьма часто их выигрывал.

Немало строил Бугров-сын и для города. У него сложились добрые отношения с губернатором А. Н. Муравьевым. Старообрядцы были благодарны бывшему декабристу за то, что, став нижегородским губернатором, он вернул им конфискованные во время погрома старообрядческих скитов старинные иконы и книги. Которые были кучей свалены в православном храме города Семенова и погибали. Как добросовестному строительному подрядчику Муравьев доверил Бугрову возведение на Гребешке любимого своего детища – высокой Часовой башни. Строилась она на общественные деньги, собранные по добровольной подписке. Главным украшением грандиозного сооружения были огромные часы с боем, на которые ориентировалась расположенная на противоположном окском берегу ярмарка. Но Гребешок всегда был подвержен оползням, к 1880-м годам появилась угроза обрушения башни. И во избежание беды ее разобрали. Ненавидевшие губернатора-декабриста нижегородские дворяне сочинили о его правлении пасквильную поэму «Муравиада», в которой обозвали эту башню «муравьевской дылдой».

В 1861 году Александр Бугров возобновил отцовские поставки провианта в армейские склады по Нижегородской и Костромской губерниям. Заказ был так велик, что Бугров исполнял его три года. В 1863 году он исправлял оползни на Верхней и Нижней набережных, проложил водосточную трубу из Звездинского оврага до Черного пруда.

Выгодный контракт был заключен им в 1864 году с Нижегородской семинарией. На поставку от 500 до 800 пудов гречневой крупы, от 80 до 95 пудов масла «скоромного», от 13 до 19 пудов мыла белого и желтого, от 57 до 77 пудов пшеничной муки и от 60 до 80 пятериков сосновых дров. Большую часть дров – на семинарский двор, остальные – в Печерское духовное училище. Крупы и муку поставлять «не затхлую, сухую и вообще лучшей доброты». На все товары были определены четкие цены. Сверх того, Бугров обязался за особую плату в 160 рублей серебром содержать в порядке и «надлежащей чистоте» отхожие места.

Высок же был подрядный авторитет А. П. Бугрова, если Нижегородская православная епархия, преследовавшая старообрядцев, предпочла его – другим, в том числе, веропослушным. Это была, своего рода, нравственная победа строителя-старообрядца над своими гонителями. Аналогичный контракт на поставку продовольствия в 1867 году Бугров заключил с Александровским дворянским институтом, выиграв этот подряд у купцов Ф. Н. Гущина и Н. Колчина.

Бугров-сын продолжал строительные подряды по благоустройству Нижнего Новгорода. Но после отмены крепостного права предпринимательство активизировалось, в него пошли люди разных сословий, тесня подрядчиков дореформенного времени. И к концу 60-х годов А. П. Бугров все чаще проигрывал публичные торги. Строительные подряды бугровской фирмы, сыгравшие важную роль в становлении семейного дела, пошли на убыль.